воскресенье, 06 марта 2011
Название: I want you, I need you, I love you
Авторы: Antakarana,
SeveratrixФэндом: The Beatles
Тип: слэш
Пэйринг: Джон Леннон/Пол Маккартни
Рейтинг: NC-17
Временные рамки: 1965
Дисклеймер: Джон и Пол авторам не принадлежат, - хотя, конечно, жаль. Шутка.
АХТУНГ: авторы полностью отдают себе отчет в том, что данный текст может задеть чувства Битлов, их близких и коллег, битломанов и гомофобов. Фанфик писался для слешеров, яойщиков и прочих гомофилов, всех остальных просим идти лесом и даже не начинать читать.
читать дальшеС того памятного дня Леннон и Маккартни редкую ночь не проводили вместе. Собственно, они и так на гастролях жили в одном номере, хотя и спали на разных постелях. Так вот, теперь одна из этих кроватей по ночам пустовала. Разумеется, предварительно на этой пустующей кровати Джон или Пол слегка приминали подушку и комкали бельё, полежав там минут пять или десять, - просто чтобы у убирающего номер персонала не возникало никаких "левых" мыслей. Осторожность не помешает. Зато, после этой небольшой хитрости, музыканты спокойно перебирались в одну постель и проводили время в своё удовольствие.
Если и раньше Леннон и Маккартни легко позволяли себе некоторые вольности, чаще всего в форме шутки: обнять или прикоснуться друг к другу, обменяться "влюблёнными" взглядами или подремать друг у друга на плече, - и никого это не смущало, все знали, что "Битлз" способны на эксцентричные выходки, а Леннон - так вообще, наверное, мог бы запрыгнуть голым в фонтан без риска вызвать как минимум недоумение, - то сейчас эти жесты и взгляды неуловимо изменились - уж по крайней мере, для ближайшего окружения Джона и Пола. Ринго с Джорджем если и догадывались обо всём, что между друзьями происходит, то пока своих догадок не озвучивали, видимо, справедливо полагая, что это только их дело. Но от их взгляда явно не укрывались характерные синяки на шее Джона или Пола, появляющиеся по утрам, и чрезвычайно довольный общий вид обоих.
Между тем жизнь шла своим чередом, Битлам приходилось жить в режиме постоянного цейтнота: музыканты уже снялись в фильме "Help!", премьеру которого ждали со дня на день, заканчивали запись одноимённого альбома, и Мартин требовал срочной, ну просто-таки немедленной доработки каких-то мелочей. Студия Эбби-Роуд не затихала с утра и до вечера, и не икали сейчас в ней только уборщицы.
- Куда мы так торопимся?! - взвыл однажды вдрызг вымотанный бесконечными дублями Джордж.
- Чем быстрее, тем лучше! - заявил Мартин.
- Куда уж лучше!..
- Вот увидите, сейчас вырубится свет, и мы ни черта не сможем записать до утра! - процедил Джон, злющий оттого, что нужный эффект на записи никак не достигался, а тут ещё Мартину, разумеется, надо было всё позарез и немедленно.
- Ну вот если свет вырубится... - начал было Мартин, но вынужден был замолчать, потому как мгновение спустя послышалось тихое гудение, что-то щелкнуло, и павильон погрузился в кромешную тьму.
- А я что говорил! - развеселился Джон.
- Ну... Эээ... - звукорежиссер в темноте, словно хамелеон, озадаченно вращал глазами. - Подождём немного, думаю, неполадки скоро исправят.
- А если до утра не исправят? Ночевать здесь прикажете?
- Чёрт с вами, езжайте домой, завтра продолжим!..
- Интересно, а выбираться отсюда мы что, на ощупь будем? - с иронией спросил Пол, осторожно выпутываясь из проводов наушников. - Соберем сейчас на себя все гитары, микрофоны и усилители, вы нас потом век не откопаете!
- Твой оптимизм просто заразителен! - хихикнул Ринго, не рискнувший выбираться из-за ударной установки.
- А то... - Маккартни криво покрутился вокруг своей оси, переступил с ноги на ногу и, запнувшись обо что-то, грохнулся на пол. - Ну вот... что и требовалось доказать.
Джон расхохотался.
- С мягкой посадкой! - поздравил он.
Но Полу было не до смеха. В темноте он, барахтаясь в проводах, все больше и больше путался в них. "Если так пойдет и дальше, - подумал он, - то мне придется куковать тут ночь, пока свет не дадут..."
- Я запутался! - мрачно сообщил он.
- С чем тебя и поздравляю! - съерничал Джон.
- Ты бы хоть помог, распоздравлялся тут!
- Ну да, и запутаться с тобой за компанию? Больно надо!
- Ну ты и жмот, Леннон... - запыхтел Пол.
- Можно подумать, удивил до посинения!.. - Джон таки соизволил шагнуть на голос друга, и теперь шарил в темноте руками, пытаясь определить его местонахождение. - Ну, и где ты?
- Здесь!
- Ага, вот он ты! - Леннон опустился на колени, на ощупь определяя, в чем же именно запутался соавтор. - Ну, для начала гитару сними с плеча...
- Интересно, как?
- Молча, - фыркнул Джон и осторожно потянул инструмент вверх. Несколько секунд - и ремень был расщелкнут, а штепсель выдернут из деки. Но вот с проводами от усилителя было сложнее.
- Как же ты так умудрился? - бурчал Джон, пытаясь распутать соавтора. - Маккартни, ёлки-палки...
- Что "Маккартни"? - Пол уткнулся носом в плечо соавтору. В этот момент злополучный провод был развязан:
- Ну вот и все... эй, ты чего?
- Ничего... - едва слышно выдохнул Маккартни.
Между тем все остальные, кто находился в павильоне, начали дружно орать песни, перемежаемые экспромтами о жизни вообще и в адрес английского муниципалитета в частности. Что электричество берётся из публичного дома, потому как "эти проститутки опять ток отключили". Поэтому Джона с Полом никто не слышал... Джон осторожно коснулся кончиками пальцев щеки соавтора и мягко поцеловал его. Потом принялся покрывать поцелуями разгорячённое лицо Маккартни. И снова прикоснулся к губам. Пол, помедлив, ответил. И притянул Джона к себе.
- Спасибо... - шепнул он Леннону.
- Не за что... - начал было тот и замолчал, потому что Маккартни поцеловал его в шею. Дыхание участилось, уже знакомое тепло бросилось в голову. - Что ж ты делаешь, я же сейчас не удержусь!..
Пол только усмехнулся. Неожиданно до Джона дошло.
- Ты специально все это подстроил, да? Чтоб меня на поцелуи развести? - зашипел он.
- Конечно! - довольно заявил Маккартни.
- Вот чудо! Ну получай, сам напросился...
Руки Леннона скользнули ему под пиджак, обвивая за талию. В этот же момент Джон коснулся губами его шеи.
- Руки... - выдохнул Пол, - Руки убери...
- А не уберу!
- Ну тогда... тогда я тоже тебя облапаю!
- А может, мне только того и надо! - улыбнулся Джон, прерывая праведное возмущение соавтора поцелуем.
- Ты чего? - зашипел он, пытаясь остранить друга. - Мы же не одни!..
Да куда там!.. Джон его не слушал.
- Плевать, - лаконично ответил тот, запуская ладони под маккартниевский свитер. Следующее возражение Пола было пресечено поцелуем.
Джон чувствовал, как постепенно Маккартни расслабляется, переставая упираться ладонями ему в грудь. Секундой позже он медленно обнял Леннона. Оба отлично понимали, что сильно рискуют - в любой момент мог включиться свет, и тогда может начаться такое... Но, как говорится, перед смертью не надышишься. Почему-то именно сейчас, когда надо бы было отстраниться друг от друга хотя бы из соображений собственной безопасности, ощущения стали более чем приятными. Видимо, виноват во всем был адреналин... Или необычная обстановка... да неважно! Джону казалось, что руки и губы Пола чуть-чуть, но теплее, чем обычно, Полу - что Джон действует чуть-чуть, но иначе... В конечном счете они пересилили себя, и уселись напротив друг друга как ни в чем не бывало. И вовремя - мгновение спустя дали свет.
- Ну вот, теперь можно записывать дальше! - довольно протянул Мартин. - Никаких домой! Все по местам!
Разочарованный вопль музыкантов не поддавался описанию.
Премьера фильма "HELP!" прошла на ура, но на следующий день газеты пестрели рецензиями. Сами-то рецензии были вполне доброжелательными, просто какому-то журналюге, как впоследствии выразился Ринго, "явно следовало приткнуть клоаку, которая была у него вместо рта". Этот самый журналюга в своей статье высказался о фильме лишь поверхностно, в основном проехавшись по "Битлз", главным образом по внешнему виду Джона, назвав его "толстым Битлом".
Ну да, все Битлы в последнее время немного прибавили в весе, - правда, у Джорджа это прошло незаметнее всего, потому как у него был в принципе другой тип телосложения, - Джордж всю жизнь был таким, и мог хоть весь холодильник опустошить - как говорится, не в коня корм. У Ринго всё это равномерно распределилось по всему телу, и на глаз было совершенно незаметно, что он поправился. У Пола, как он сам о себе говорил, весь лишний вес ушёл в щёки, - правда, эти немного пухлые щёчки делали его и без того детское личико ещё более забавным и трогательным. Кроме того, задница у него всегда была заметной и притягивала взгляд, а теперь уж и подавно... Ну а Джон сам по себе был чуть крупнее всех остальных Битлов, а теперь это стало заметнее. И так далеко не хрупкая былинка, - широкие плечи, плотные ноги, - даже раньше он не выглядел сопливым подростком... Но и теперь толстым его нельзя было назвать. Ничего лишнего не было - никакого торчащего брюха или физиономии, похожей на подушку. И тем не менее, ядопускания критика его задели. Хотя поначалу он, казалось бы, не придал им большого значения и только посмеялся над этими словами, а Джордж даже съязвил, что критик, видать, прыщавый завистник, которому ничего не светит даже в женской тюрьме, где с мужчинами напряжёнка. Это заявление горячо поддержали Пол и Ринго, которым Джон всегда казался привлекательным и сейчас они не изменили свою точку зрения. В общем, они решили, что гроза миновала. Но, как выяснилось, рановато они радовались.
Джона целый день не покидало сначала подспудное, а потом и вполне осознанное ощущение, будто чуть ли не каждый встречный, наверняка уже читавший свежие газеты, глядя на него, критически замечает, что он - толстая свинья. Через несколько часов он сам себе стал казаться жирным и отвратительным. Даже восторженные взгляды поклонников и поклонниц, обращённые, безо всяких сомнений, к нему лично, он счёл адресованными не ему, а Полу, например.
Уже вечером, вернувшись в гостиницу с очередной пресс-конференции, Джон, придирчиво разглядывая себя в зеркале во весь рост, отметил рыхловатый живот и какие-то там "уши" на бёдрах, а потом мрачно и торжественно заявил, что теперь вообще жрать не будет, пока не похудеет, а слово у него не расходилось с делом. От ужина, во всяком случае, он отказался, и сидел над чашкой кофе, стараясь не смотреть на ужин - фирменные свиные рёбрышки с картофелем, которые подавали в гостиничном ресторане. Выглядел он подавленным, и поначалу друзья отнесли это насчёт усталости - ею же логично вроде бы объяснялось и отсутствие аппетита. Но непоянтно откуда взявшаяся у всегда подвижного и живого Леннона скованность движений проявлялась всё больше, и к концу вечера прямо-таки била в глаза. В общем, сложить два и два оказалось не так сложно, чтобы прояснить истинные причины и отказа от ужина, и мрачное настроение.
- Джон, - мягко начал Пол, когда они вернулись в номер, - ты голодовку объявил из-за той бредятины в газете, что ли? Нашёл из-за чего.
- Посмотри на меня, - буркнул Леннон, уже начавший переодеваться и потому стоящий перед ним в одних плавках. - Я скоро в дверь не пролезу.
- Не пори чушь, - нахмурился Маккартни. - Мы все прибавили в весе, не ты один. И не так уж сильно, чтобы голодать.
- Ага. Только вот к тебе, например, или к Ринго что-то никто не цепляется, про Джорджа не говорю - он так и выглядит, как обычно - словно телеграфный столб.
- И что? Из-за какого-то придурка, наверняка только завидующего чужому успеху, теперь надо на себя нападать? Позволять ему самоутверждаться за твой счёт? Тебе делать нечего?
Джон молча переодевался в пижаму, чтобы ложиться спать. Пол отметил, что и ложиться он явно собрался отдельно. Здрасьте-пожалуйста! Ещё не хватало, чтобы высказывания какого-то идиота набитого повлияли на их отношения, - ведь Джон только кажется этаким циником толстокожим, а на самом деле очень чувствительный, и ещё решит, чего доброго, что ему, Полу, неприятно смотреть на него, не то что прикасаться...
Полу никакого дела не было до "рыхлого живота" и "ушей" на бёдрах соавтора, и он бы сейчас с превеликим удовольствием доказал ему это. А потому стал действовать решительно, больше не тратя время на увещевания. Подошёл к сидящему на постели Джону, с преувеличенной сосредоточенностью застёгивающему пуговицы на пижамной рубашке, и мягко остановил его руки. Джон замер. Если честно, он поначалу решил, что Пол действует просто из желания его успокоить, - чтобы, значит, не впадал в излишний пессимизм, - но уже через несколько секунд понял, что это не так...
Пол расстегнул только что застёгнутые пуговицы на рубашке Джона, потом и вовсе стащил её с соавтора, чтобы не мешала, и принялся целовать его вдоль груди - сначала едва касаясь губами мягкой кожи и постепенно пуская в дело кончик языка. Джона это не оставило равнодушным, несмотря на явно дурное настроение. Дыхание его становилось всё чаще. Пол, чувствуя, что находится на верном пути, не прерываясь, сжал его бёдра и стал поглаживать их ладонями, нарочно обходя увеличившийся бугорок на брюках.
- Я докажу тебе, Джонни... - Пол придавил соавтора к постели. - Ты даже не представляешь, как ты хорош...
И в самом деле, какой-то недоумок-критик, решивший за чужой счёт поупражняться в остроумии (да почти все критики так себя ведут, неприятно, конечно, но не смертельно), назвал его "толстым Битлом", - но это было высказывание натурального кретина, не имеющего никакого понятия о красоте.
Пол искренне восхищался своим соавтором - не только как другом, человеком и музыкантом. Он ещё и каждый раз любовался им, - его бледным лицом, окружённым ореолом золотисто-каштановых волос, тонкими, но красивой формы губами, прямым носом, карими глазами и неожиданно длинными ресницами. А тело... Маккартни хотелось безудержно тискать и мять соавтора, - небольшая полнота только добавляла ему привлекательности и делала таким мягким и уютным...
Через пару минут Джон и Пол уже были совершенно раздеты. Тяжело дыша от возбуждения, Маккартни обнял друга и вытянулся сверху, прижимаясь к нему.
- На самом деле, все эти критики ничего не понимают, - он погладил Джона по лицу и переместил руки на его бёдра. - У тебя очень красивое тело, - его руки скользнули вверх и вниз, по обнажённой груди и животу, потом снова по бёдрам, то крепко сжимая, то поглаживая. Джон расслабился под его руками и не сразу понял, к чему ведёт соавтор, когда тот вдруг облизал пальцы и, продолжая целовать его, слегка приподнялся, и его рука скользнула вниз. А через несколько секунд соавтор уже нащупал пальцем простату...
Через минуту Джон стонал, уже не сдерживаясь. В руках Пола он ослаб, словно растворился, отдавая себя на волю соавтора. Горячий рот Маккартни, его пальцы и ладони проделывали с ним нечто невероятное, чему он, казалось бы, опытный в постельных делах, не мог дать даже приблизительного названия. Джон всем телом вздрагивал от умелых манипуляций, напрочь забыв о том, что несколько минут - или часов назад, - всерьёз переживал по какому-то непонятному поводу. Чувствуя, как внутри него словно стягивается в тугой клубок и снова распрямляется прохладная упругая струна, которой блестяще управляли уверенные пальцы соавтора, и что вот-вот дело дойдёт до "завершающего аккорда", - проще говоря, он кончит от поочерёдных лёгких и сильных поглаживаний, - Джон сделал над собой усилие, обрёл связную речь и выдохнул:
- Чёрт побери!.. Пол... давай быстрее! Я больше не могу!..
Маккартни понял, что пока достаточно такой настойчивости, надо немного сбавить обороты.
Он завёл руки соавтора за голову, придавив запястья к матрасу. Немного полежал, целуя Джона в шею и лаская языком его ухо. Пару раз плотно прижимался к нему и медленно двигался, заставляя нетерпеливо вздрагивать, а потом резким движением подался вперёд. Джон, ахнув, выгнулся навстречу, стиснул его бёдрами, изо всех сил прижимаясь к нему.
- Полли...
Маккартни, мягко улыбнувшись, поцеловал его, по-прежнему удерживая руки. Ритм Пол поначалу задал мягкий и медленный, - для развязки было ещё слишком рано. Он хотел подольше насладиться происходящим. Но сдерживать себя было нелегко, - слишком сильной была реакция Джона.
Уже несколько недель, как они начали спать вместе, но за это время Пол был ведущим всего несколько раз, - как-то так повелось с самого начала, что лидировал почти всегда Джон. Пол подозревал, что друг элементарно боится показаться слабым и уязвимым, - когда они занимались любовью и Джон подчинялся ему, в его поведении проскальзывало нечто такое... готовность отдать всего себя, полностью, раствориться в желаниях партнёра, как сахар в горячем чае, - просто взамен на подтверждение того, что он нужен, и не просто как "тело" или "один из "Битлз", с которым почётно переспать", - а как человек, которого любят, - он сам, Джон, а не кто-то другой. И ещё, Пол знал точно: ни с кем из своих партнёров Джон не был таким, как с ним...
Маккартни отпустил руки Джона, - он тут же обнял его, слегка приподнялся и поцеловал в шею, рядом с плечом.
Постепенно увеличивая ритм, распалившийся Пол сам не заметил, как с каждой секундой наступал всё быстрее и жёстче, буквально вдавливая Джона в матрас. Он видел перед собой его лицо, уже слегка отрешённое, словно у теряющего сознание. Такое лицо у Джона было каждый раз, когда в руках Пола он расслаблялся полностью и, что называется, "не сопротивлялся удовольствию", - не пытался как-то сдержать себя и погружался в ощущения. "Я принадлежу тебе, делай что хочешь со мной", - говорил он соавтору всем своим видом и поведением.
Податливость Джона, так нехарактерная для него, кружила Полу голову. Гладкие плотные бёдра, обхватывающие его талию, сильные руки Джона, его запах, ощущение разгорячённым телом его мягкой влажной кожи, быстрое дыхание... Всё это привело Маккартни в почти безумное состояние.
- М-м-м, Джон... Джонни... Мой Джонни... - шептал он, словно в горячке, то приподнимаясь на вытянутых руках, то снова падая на партнёра, плотно прижимаясь к нему и исступлённо целуя то его лицо, то шею... Джон выгнулся, желая быть ближе к Маккартни, не упускать ничего из того, что он только мог почувствовать, - даже самые лёгкие прикосновения рук и губ, тепло дыхания, щекотные скольжения волос Пола по своей шее, его запах, которым невозможно было надышаться, - Леннон сейчас хотел впитать всё это кожей, которая просто горела.
Дышать становилось всё труднее, сердце колотилось так, что в ушах звенело, а голову заволокло туманом. Ладони и пальцы Пола скользили по его коже, словно рисуя на ней замысловатый узор, лишая Джона последних проблесков мысли. Красивое лицо друга было прямо перед ним, глаза блестели, ко лбу прилипли тёмные волосы...
- Пол... Ах!.. Ещё!.. Полли... Не останавливайся...
Пол наклонился и прошептал Джону на ухо:
- Я люблю тебя...
Эти слова и стали для Джона "завершающим аккордом", - он кончил первым и совершенно без сил упал на одеяло, всем телом вздрагивая. Пол, тяжело дыша, улёгся сверху через несколько секунд и тут же уткнулся носом в шею Джона.
Довольно долго они лежали неподвижно, обнявшись. Маккартни слишком устал, чтобы даже выйти из него. Но и Джон хотел, чтобы Пол подольше оставался внутри него даже после всего этого.
Редко когда Джон позволял Полу быть сверху, - слишком уж ему нравилось быть внутри соавтора, видеть, как искажается от удовольствия лицо друга, как Маккартни выгибается в его объятиях, как стискивает его сам, кусает губы, стараясь сдержаться и не стонать слишком громко - и всё-таки не выдерживает... Нравилось слышать своё имя из уст Пола, ощущать каждое движение и дрожь его тела, внезапно оборвать ритм и начать двигаться как-то по-другому, убеждаясь, что Полу это нравится... Пол поддавался охотно, поскольку не видел оснований взбрыкивать, - ну хочет тут Джон лидировать - пожалуйста, ощущений это не умаляет, а ссориться из-за мелочи - да ну... Но вот в такие моменты, когда они менялись местами и Джон полностью отдавался на волю соавтора, он всегда, помимо прочего, чувствовал себя странно умиротворенным и защищенным. Получая незримый, но вполне ощутимый сигнал от Пола "ты можешь на меня положиться", Леннон восполнял свою безудержную тягу к устойчивости в эмоциональной стороне жизни, к осознанию того, что любим и нужен, и что ему всегда рады сделать приятное. И сейчас Джон незаметно для себя сбросил привычную маску из цинизма и ехидности и на короткое время стал полностью самим собой.
Через несколько минут Пол, откидываясь на простыни, шутливо спросил:
- Ну, перестал переживать?
- Я понял, что тебе нравятся толстые музыканты, - хмыкнул Джон в своей обычной манере.
- Вот именно, - развеселился Маккартни, слегка толкнув его в плечо. - Точнее, один музыкант. Который, болван этакий, не видит разницы между пухлым и толстым. Ты очень красивый. А критик - набитый дурак.
- Аминь, - фыркнул Леннон. - Давай спать.
Пол уснул довольно быстро, обняв его за шею, а Джон ещё некоторое время лежал неподвижно, вдыхая запах волос Маккартни и размышляя о том, что случилось. А именно: он кончил, когда Пол сказал, что любит его... И не потому, что было уже пора, - именно эти слова и тёплое дыхание в ухо подействовали на него таким вот образом. И Джон отлично понимал, что это не просто так...
@темы:
John Lennon,
моё,
Paul McCartney,
фики,
Beatles
-
-
06.03.2011 в 23:10-
-
06.03.2011 в 23:43-
-
07.03.2011 в 00:26-
-
07.03.2011 в 00:41Будет-будет!
Пол такой настойчиво-милый и умеющий утешать....
Ещё просто захотелось представить именно в таких ролях, когда Джон подчиняется Полу, потому как чаще всего Джон в этом пэйринге сверху. И тут именно обусловлено высокой степенью доверия, которое Джон испытывает к Полу.
Мне интересно скажет ли Джон три заветных слова.....
И мне интересно.
-
-
07.03.2011 в 00:45чаще всего Джон в этом пэйринге сверху. да, я согласна. Мне всегда было интересно, как это, когда Пол сверху.
Просто всегда, когда пишу что-то, заранее сюжет не знаю, по ходу дела придумываем. неожиданность - это хорошо.
-
-
07.03.2011 в 14:09-
-
07.03.2011 в 15:04Спасибо!
-
-
08.03.2011 в 11:28-
-
08.03.2011 в 17:05Джон всегда будет Джоном!